Колыбельная для брата (повесть)
. А после большого рева успокоить и заставить уснуть его можно только одной песней. Говорила, что во всем надо знать меру, иначе можно и посреди теплого лета схватить воспаление легких.
Светлана Светличная (Svetlana Svetlichnaya)
. От беспомощности и отчаяния он сам готов был зареветь.Однажды, когда мама ушла на рынок, а месячный Антошка проснулся и никак-никак не хотел успокаиваться, не затихал ни на руках, ни в кроватке, Кирилл замычал и швырнул ему в лицо скомканную пеленку. Сейчас он был милый, самый дорогой на свете Антошка…Мама тронула губами макушку Кирилла.– Спасибо, Кирик. Дед сказал в конце весны, что в парусном деле нужны закаленные люди, и Кирилл закалялся добросовестно.Мама сначала боялась. А потом, не зная уже, что придумать, запел изо всех сил:Дайте в руки мне гармонь -Золотые планки.И Антошка постепенно умолк. И Дед с Митькой словно все еще были здесь.Антошка после нескольких секунд перерыва завопил с новой силой. Антошка на секунду притих, а потом закричал еще громче. Корабль этот ребята построили сами, и сами ходили на нем в походы в непростых штормовых условиях. Маленькое красное лицо его было сморщено, глаза крепко зажмурены, а беззубый рот открыт до отказа.Нельзя сказать, что в такие минуты Кирилл ощущал нежную любовь к братцу. Он спал так, будто и не плакал отчаянно десять минут назад. Кирилл откинул одеяло и побрел в соседнюю комнату.Спеленутый Антошка лежал в своей решетчатой кровати и орал вдохновенно и старательно. Не то что два месяца назад. Но не спал, таращил глаза. Вдруг он опять проснется.– Я ему проснусь! – сказал Кирилл. Что-что, а реветь этот человек умел и любил. Самому Кириллу иногда казалось, что у него даже кости прокалены солнцем…Мама наконец махнула рукой. Тогда у Кирилла при Антошкином реве просто зубы стискивались. Кирилл прижал его к груди, покачал, шагая из угла в угол, и запел про опаленные солнцем спящие курганы и про туманы, которые ходят чередой.Антошкин крик стал потише, и в нем послышались вопросительные интонации. Как индийский йог.Кирилл сказал с набитым ртом:– Непохоже. Но ни досады, ни злости он не чувствовал. Я еще посижу чуточку и тоже…Но Кирилл вдруг понял, что не хочет спать.– Мама, я такой голодный почему-то. Ветер иногда приносил тонкий дым, который пощипывал глаза. Потряс головой, взглянул на маму и опустил с кровати ноги.Мама виновато сказала:– Не могу успокоить. Светлые волосенки смешно топорщились. И такая обида почудилась Кириллу в этом крике, что он тут же назвал себя последним гадом, вделал себе кулаком по уху, опять схватил Антошку и начал у него, бестолкового и отчаянно орущего, шепотом просить прощения. Мама смотрела на него с непонятной улыбкой: то ли печальной, то ли наоборот – счастливой.– Ох и худой же ты стал! И коричневый. Мамины песни – тоже ничего, но действуют они когда как. Главный герой рулевой Кирилл Векшин верит, что добро сильнее зла, и можно спасти человека от беды, если сам, совершая смелые поступки, следуешь кодексу правды, чести и отваги. Колыбельная для брата фильм 1982.
Колыбельная для брата фильм 1982. Это горели где-то леса и торф.В те дни, когда не было дымки, солнце палило, как в Аравийской пустыне.
Насыпал горох на хлеб и вернулся в мамину комнату. Видимо, все мамы немножко суеверны, когда дело касается сыновей.– Ничего не «тьфу», – возразил Кирилл. – Ты летом переживала, а я даже ни разу не чихнул.Все лето Кирилл проходил в майке, шортах и босиком. Может быть, у тебя он скорее уснет…Еще не расставшись с веселым сном, Кирилл уже слышал, как за стеной вопит Антошка. У нее хватало забот с Антошкой, который родился в конце мая.– Дед говорит, что я похож на негатив, – сказал Кирилл. – Волосы бесцветные, шкура темная.. Но это случалось не чаще одного раза в неделю. А к концу песни братец совсем затих.
Книга "Колыбельная для брата" - Крапивин Владислав Петрович, Сергей и.
.
Колыбельная для брата (1982) Полная версия - …
. Солнце делалось неярким и круглым – без лучей. Улыбался какому-то своему крошечному сну. Он и песни стал различать, когда сделался постарше: одни просто слушал, под другие начинал дремать. Кроме того, она утверждала, что ходить всюду босиком неприлично. Только если шел в кино или библиотеку, надевал рубашку и сандалеты.